Провалившийся в прошлое - Страница 48


К оглавлению

48

Обижаться на девушку ему не имело никакого смысла и вот почему: во-первых, он ведь не знал, с каким заданием большая мать Шашемба послала её к нему; во-вторых, это задание явно не предусматривало убийство великого ведла с целью завладения всеми его богатствами, и, в-третьих, кажется он всё-таки влюбил в себя Таню. Поэтому Митяй, как ни в чём не бывало делал вид, что он ни о чём не подозревает. Лучше уж прикинуться дурнем и дождаться того дня, когда она ему сама обо всём расскажет, чем устроить девушке допрос с пристрастием, пусть даже в самой нежной форме, в постели, и потом потерять её навсегда. Как раз именно этого он боялся больше всего, поскольку очень быстро привык к этому очаровательному, живому и непосредственному существу, доверчивому и откровенному во всех своих проявлениях, словно ребёнок, и ласковому, как котёнок. Да, о такой девушке в двадцать первом веке, которая внемлет каждому твоему слову приходит в неописуемый восторг от любого подарка, ему не приходилось не то что мечтать, о такой прелести он не мог даже и помыслить, а расскажи ему кто, что такие встречаются, то точно не поверил бы. Ну, а ещё Таня была очень отважна, сильна физически, быстра и ловка, словно молодая львица. Впрочем, именно таковой она Митяю и представлялась, когда он пытался обобщить все свои впечатления, связанные с нею. Он очень хотел завоевать её доверие и потому решил предложить ей вместе помотаться по лесостепи, увы, в поисках навоза, а не бриллиантов.

Гонять по прериям на «Шишиге» не имело никакого смысла кроме, разве что, того случая, когда он отправится на охоту, чтобы завалить шерстистого носорога. Однако, на «Иже», ездить по лесостепи с телегой на прицепе тоже не сахар. Поэтому Митяй, почесав затылок, решил превратить своего верного, многострадального «Ижика» в трёхколёсный байк с вместительным стальным кузовом. После недели ударной работы, он выехал из мастерской на чудо-колеснице и покатил к животноводческой ферме, где царил полный порядок. Усадив Таню на заднее сиденье, по-прежнему высокое, но уже со спинкой, он решил покатать её немного и когда убедился, что той понравилось, предложил охотнице на следующий день съездить за реку и прошвырнуться по прериям, чтобы набрать, если повезёт, столь нужного ему химического сырья для производства калиевой селитры. Ну, о том, что это такое и зачем она ему нужна, Митяй распространяться не стал, да, Таня его и не расспрашивала. Это ведь было мужское, а не женское ведловство. Она и без того пришла в восторг от его предложения. Они с вечера полили огород, затем, поднявшись ещё затемно задали животным тройную норму корма, заперли все постройки и ранним утром переправились на пароме через Нефтяную. Таня хотела вооружиться по полной программе и в таком виде ехать сидя позади него, но он уговорил её положить копьё и топор в кузов, хотя сам всегда держал карабин за спиной.

Таня очень обрадовалась, что они поехали осматривать междуречье Пшиша и Марии, лежащее в противоположной стороне от её стойбища, и Митяй смекнул, что его подруга не хочет, чтобы он встречался с её роднёй. Впрочем, он не долго думал об этом. На трёх колёсах «Ижик», обутый в мощную, кроссовую резину, гонял довольно быстро, разгонялся до семидесяти, но он не насиловал движок и ехал со скоростью всего в пятьдесят километров, отчего девушка за его спиной то и дело взвизгивала. Для неё это была просто несусветная скорость. Таня сидела выше него и ей вменялось в обязанность высматривать в степи мамонтов и шерстистых носорогов, чтобы не выйти на них лов в лоб, что та и делала, а Митяй, в свою очередь, высматривал в молодой, ярко зелёной траве древние мамонтовые кучи и вскоре нашел одну такого размера, что даже ахнул от удивления. Не иначе, как одно стадо мамонтов решило на спор пересрать другое и они выбрали это место в качестве одной из двух арен. Он подъехал к огромной, высохшей чуть ли не до окаменелого состояния навозной куче, остановился, заглушил двигатель и, попросив охотницу постоять на стрёме, взял в руки лопату. Сверху на куче образовалась плотная, похоже водонепроницаемая корка, зато внутри навоз полностью перепрел и практически превратился в гумус, хоть бери и отвози его на «Шишиге» в латифундию. Через несколько минут Митяй понял, что не ошибся в своих предположениях.

Под действием солнца, влаги и селитряных бактерий, прямо на земле, под этой старой, высохшей в порох навозной кучей, он и в самом деле обнаружил на земле множество белых кристаллов калиевой селитры и сразу же стал собирать её небольшим совочком в железное ведро. Селитрой был пронизан весь тонкий верхний слой и Митяй набрал ведра три этой субстанции, после чего они поехали дальше. Так они и ездили весь день от одной навозной кучи к другой, и хотя не под каждой имелись маленькие залежи калиевой селитры, селитряной земли прибывало к кузове «Ижика» всё больше и больше. В час дня пообедали на свежем воздухе и вечером вернулись домой. В конечном итоге Митяй набрал килограммов сто пятьдесят отличного сырья для получения калийной селитры. Таню полностью удовлетворили объяснения, что калийная селитра это очень нужное ему вещество и она не задавала ему лишних вопросов. В любом случае поездка ей очень понравилась и Митяй решил, что будет брать её в свою каждую однодневную экспедицию, а то как-то не по-человечески получается, он прохлаждается на свежем воздухе, а девушка вкалывает. Ну, если честно, то Таня всё же не перерабатывалась и довольно часто прибегала к нему то в одну, то в другую мастерскую. В летнее время забор и обе реки неплохо защищали латифундию от крупных хищников и это не было опасным.

48