Провалившийся в прошлое - Страница 39

К оглавлению

39

Можно сказать, Митяй сжал всю свою волю в кулак. Нет, вовсе не от того, что ему хотелось наброситься на девушку с вполне определёнными намерениями. Скорее наоборот, чтобы не выбежать из ванной комнаты прочь, таким крепким и неприятным, да, что там, просто тошнотворным, оказался запах её мехов. Тут уж ни о каких чувствах не могло идти и речи, кроме одного только чувства брезгливости. Вместе с тем Митяй понимал, что если он хочет, чтобы эта особа прониклась к нему какими-то чувствами, он должен вести с ней по-джентльменски, что, однако, вовсе не говорило о том, чтобы начать долгие ухаживания и ждать месяц, а то и все два, прежде чем он ляжет с нею в постель. В этом плане суровые законы каменного века были полностью на его стороне – кто девушку ужинает, тот её и танцует. Поэтому он мог смело надеяться на то, что как только эта юная особа будет отмыта в семи водах со щёлоком, высушена, причёсана, одарена украшениями и сытно накормлена, то ответная благодарность последует незамедлительно и ему только следует потерпеть и, что самое главное, сдержать мощнейшие порывы к рвоте. Не надеясь на твёрдость своего характера, Митяй всё же приоткрыл в ванной окно и дверь, а также хорошенько попшикал в воздух освежителем с сильным запахом тропических цветов.

Это немного помогло и он принялся наливать в большую ванну горячей воды. Хотя та и была довольно горячей, он всё же метнулся наверх и зажег горелку под десятикубовой ёмкостью, к счастью наполненной водой доверху, после чего увеличил пламя в горелках всех четырёх печей, чтобы в доме сделалось ещё теплее и по нему можно было разгуливать голиком. Обычно Митяй поддерживал температуру не выше плюс восемнадцати на первом этаже и только в спальной было теплее, плюс двадцать пять, но в ней-то он как раз проводил меньше всего времени. Думая о том, что теперь-то в спальной точно сделается намного веселее, он вернулся в ванную комнату. Сквозняк и освежитель воздуха сделали своё дело и запах, точнее вонь, сделалась не такой противной и тошнотворной. Ну, ничего, лиха беда начала. Грязь и вонь немытого тела дело ведь временное, их и смыть недолго, а потом он как-нибудь приучит девицу к чистоте. Между тем его находка, полулежавшая на нартах, кажется, задремала. Личико её показалось Митяю совершенно очаровательным, а может быть он просто слишком долго не видел девушек. Во всяком случае кожа у неё на лице на вид была очень нежной. Поглядывая на дремлющую девушку через плечо, он продолжил подготовку к мытью доисторической красавицы, предмету своего пока что только мысленного, но отнюдь не физического вожделения.

Глава 7
Ведла Танша


Налив в ванну воды на две трети, а она у него была большая, два двадцать в длину и метр тридцать в ширину, да, ещё и целый метр глубиной, Митяй решил искупать свою гостью по высшему разряду и достал из шкафчика импортный шампунь и туалетное мыло, которыми никогда не пользовался и берёг именно для этой цели, моясь тем мылом, которое сварил сам и облагородил спиртовым экстрактом из сосны, отчего то пахло совсем как в древнем, бородатом анекдоте, но мылилось и отмывало грязь с тела и вещей просто замечательно. Переодеть свою гостью он решил для начала в новенькую тельняшку, а уже потом думать, во что её одеть, хотя будь на то его воля, она бы у него разгуливала по дому в одном только в голом виде. Он уже и так изрядно настрадался без женщин, так что ничего плохого ни с ней, ни с ним не случилось бы, тем более, что в доме было уже очень тепло и поддерживать такую температуру ему не составит особого труда. Разложив на столике под настенным шкафчиком банные принадлежности, он, наконец, подступил к дремлющей девушке, решительно протянул руку к её плечу и ухватился за конец мехового обмотона. Та мгновенно проснулась, поняла, что он намеревается сделать, нахмурилась и громким, сердитым голосом воскликнула, постучав для вящей убедительности себя кулачком по груди:

– Ведла Танша! Ма ведла, олрод!

Митяй гадал недолго. Судя по всему Танша это имя девушки, ведла её роль в племени, скорее всего она была охотницей, раз шастала по заснеженной лесостепи с копьём, а олрод, стало быть, это какой-то никчёмный мужичок или юнец. Ну, а поскольку он совсем недавно, трёх дней не прошло, как скосил под ноль электрической машинкой на голове всю растительность, то без бороды, вероятно, не вызывал к себе особого почтения не смотря на то, что имел большую тёплую и ярко освещённую, трёхэтажную, многокомнатную пещеру, о которой эта девица даже и не мечтала в своём доисторическом каменном веке. Правда, в ней явственно попахивало керосином и солярой, отчего Танша постоянно крутила носиком и даже пару раз чихнула, но ничего не поделаешь, хочешь жить в тепле, терпи некоторые неудобства. Или топи печи дровами, но и от них вони хватает. Догадавшись о значении слова ведла, Митяй немедленно ответил девушке не менее громко и даже с притворным возмущением, стуча в грудь:

– А я ведл Митяй, Танша! Понятно? Ма ведл, Танша, и я сейчас буду тебя отмывать от грязи и вонючего сала. Так что дай я тебя раздену и не вздумай скандалить. По попе нашлёпаю.

Вряд ли Танша хоть что либо поняла кроме слов ма ведл, но речь Митяя произвела на неё большое впечатление. Открыв рот, она посмотрела на него удивлённым взглядом, закивала, развязала кожаные ремешки на запястьях, и принялась сама быстро снимать с себя меховые обмотки. Их у неё оказалось всего пять: две меховые ленты – рукава, ещё две, штаны, они же онучи без подошв, а одна, самая длинная и широкая, служила в качестве куртки. Под этими меховыми обмотонами на ней было надето что-то вроде длинного пончо из лысой шкуры, которую Митяй не рискнул бы назвать замшей или лайкой. Это пончо, перевязанное в поясе кожаным ремешком, выполняло роль боди и воняло особенно сильно. Не прошло и получаса, Танша очень уж аккуратно скатывала свои драгоценные меха в рулоны, как доисторическая арктическая охотница сидела на нартах совершенно голая. У Митяя даже в глазах потемнело. Разумеется, не от крепкого амбре, хотя как раз от него-то его просто выворачивало наизнанку и он чуть не исполнил арию Рыголетто. Ни лёгкий сквозняк, ни освежитель воздуха уже не справлялись с этим мощным амбре, которому позавидовал бы любой, даже самый вонючий, бомж. Однако, это была только одна сторона медали, да, и то не вечная, а временная, преходящая, от которой он вскоре надеялся избавиться раз и навсегда, чтобы она ему уже никогда не мешала.

39